В свете глобальных сдвигов геополитического ландшафта, которые сейчас происходят в мире, России остро необходимы новые плацдармы. Например, надежный портовый хаб на африканском побережье, который бы стал точкой входа на весь континент.
Правительство Судана тем временем выдвигает исключительно соблазнительную инициативу: создать на территории республики российскую военно-морскую базу. Об этом на днях сообщило американское издание The Wall Street Journal. Но если это правда, то в предложении Хартума есть масса подводных камней. О них «Новороссия» говорит с военным обозревателем «Царьграда» Владом Шлепченко.
– Судан действительно сделал России такое предложение? Официальных сообщений от нашего МИД нет…
– Информация, судя по всему, имеет под собой основания. Переговоры о подобном сотрудничестве ведутся уже не первый год, и их возобновление закономерно. Я бы даже предположил, что «слив» новости для The Wall Street Journal произошел непосредственно из правительства Судана. По данным издания, России предлагают на 25 лет разместить в Порт-Саиде гарнизон в З00 человек и до четырех наших военных кораблей. А взамен просят зенитные комплексы и другое вооружение по льготным ценам.
– Официальному Хартуму интересна наша военно-морская база как залог сотрудничества с Россией и они хотят поторопить события?
– Не только. Огласка предложения – это еще и возможность шантажировать Запад, добиваясь выгодных договоренностей. Ведь не секрет, что в 2017 году Вашингтон потерял к Судану интерес, потому что у России к этому моменту уже были достигнуты с правительством Судана договоренности о военном сотрудничестве. Но в 2019-м в Судане произошел переворот, в стране началась гражданская война. Именно тогда в Судан зашли подразделения ЧВК «Вагнер». В 2020-2021 годах мы наладили отношения с их новым правительством, и они буквально достигли дипломатического пика: активно обсуждались совместные проекты в сфере энергетики, создание этой же военной базы.
– И почему база не была создана в тот момент?
– Наши бюрократы затянули процесс. А потом началась СВО, «оркестр» понадобился на фронте и был отозван. И после 2022 года русская активность в Судане была свернута. Зато Вашингтон оживился и начал заваливать республику предложениями о взаимодействии, снял дипломатическую блокаду. И теперь американцы там сумели выстроить системную работу, а мы благоприятный момент тогда упустили.
– Как вы думаете, Кремль примет это предложение?
– Ключевой вопрос не в самом факте предложения, а в его контексте. Судан сегодня – страна, раздираемая гражданской войной. Это жесточайший внутренний конфликт со множеством жертв, вызванный борьбой за власть между генералами Абдель Фаттахом аль-Бурханом и Мохаммедом Хамданом Дагло (Хамидти). Причем раньше они были союзниками и в 2019 году вместе свергали правительство Омара аль-Башира. Теперь аль-Бурхан представляет правительственные силы, Хамидти – мятежников. И правительство Судана находится в крайне уязвимом положении…
– Это очень похоже на ситуацию, которая произошла в Сирии…
– Именно это и является главной опасностью, если Россия примет предложение. Ситуация в Судане – не классическое противостояние армии и мятежников. Это глубинный межплеменной конфликт, корни которого уходят в века. Силы быстрого реагирования (СБР), противостоящие правительству в Хартуме, – по сути, военизированное крыло ряда арабских племен. Такие войны длятся десятилетиями и часто ведут к распаду государств. Заключать 25-летнее соглашение со стороной, чье будущее туманно, – акт чрезмерного оптимизма. Никто не даст гарантий, что Судан в его нынешних границах и с нынешней властью протянет даже половину этого срока.
Есть и второй, не менее важный аспект – сама природа нынешнего суданского руководства. Оно не является монолитным и преданным союзником. Это мастер ситуативной дипломатии. Как точно отметил старший научный сотрудник Центра анализа стратегий и технологий Юрий Лямин: «Суданская армия и подконтрольный ей Суверенный совет Судана – яркое воплощение выражения «Хочешь жить – умей вертеться». Они нанимали украинское ГУР, теперь получают оружие от Ирана, а глава их совета пишет колонки для The Wall Street Journal, чтобы заигрывать с Западом. Их предложение России – это во многом элемент торга, попытка использовать Москву в качестве пугала, чтобы выторговать себе лучшие условия у других игроков.
– Но ведь база-то нужна….
– Конечно, сама перспектива получить базу на берегу Красного моря выглядит крайне заманчиво с точки зрения русских интересов. Сегодня наши возможности в африканском регионе ограничены. Мы ведем активную экономическую политику, вытесняя старых колониальных игроков, работаем с местными ресурсами – от урана до редкоземов. Но для вывоза миллионов тонн сырья нужна не воздушная, а морская логистика: современные порты и железные дороги. С этой точки зрения Судан действительно открывает определенные перспективы для морской базы. Кроме того, присутствие нашего флота позволило бы контролировать важнейшие морские коммуникации и создать противовес американским стратегическим ракетоносцам, для которых Индийский океан – один из ключевых районов развертывания.
Но риски, безусловно, колоссальны. Первый – поставить не на ту силу и быть втянутым в затяжной конфликт с непредсказуемым итогом. Второй, и наиболее более вероятный – стать разменной монетой в торге Хартума с Вашингтоном или Пекином. Нас могут использовать для давления, а затем, получив более выгодную сделку, просто выставить за дверь. Поэтому если и договариваться, то не о гарнизоне в 300 человек.
– А о чем тогда?
– О полноценной масштабной базе с контингентом в 10-20 тысяч бойцов, которая станет серьезным военно-политическим активом, а не легкой добычей. И конечно, никакой геополитической благотворительности. Каждый наш шаг должен быть частью жесткого, прагматичного расчета. Тот факт, что Москва высылает на африканское направление таких людей, как Юнус-Бек Евкуров и Сергей Суровикин, говорит о понимании Кремлем всей важности и сложности этой игры. Но играть России предстоит на минном поле, где каждый партнер может оказаться миной замедленного действия. Работающий на африканском направлении «Генерал Армагеддон», как называют Суровикина, получил задачу со звёздочкой.